Когда придет осень, я куплю себе длинный-длинный шарф и положу в сумочку сборник японской лирики, чтобы казаться чуть романтичнее, чем есть на самом деле. Найду старый плейер. Стану теплым и улыбчивым- у меня не бывает осенних депрессий. Буду до темноты и хрипоты говорить о Бродском, Довлатове, гарридраках, море, рахат-лукуме и других вечных ценностях. Спорить о кубизме, кулинарии, воспитании детей и еще о многих вещах, в которых я ничего не понимаю, с кем -нибудь таким же несведущим, но азартным. Подолгу рассматривать ракушки, черновики, побрякушки, забытые в тетрадях записки, засушенные между страницами травинки-листочки - перебирать пальцами воспоминания. Читать по три книги параллельно - классику к семинарам и женские романы ака слеш для души. Разберу фотографии и разложу по альбомам, чтобы потом, переворачивая тяжелые листы, тыкать пальчиком - это Белгород, это Псков, а это Ярославль, Зеленоград, Старая Русса, Елец, Новгород. Взахлеб рассказывать о Москве, родителях, кошке Юльке. Научусь варить глинтвейн. Напишу длинный мерисьюшный рассказ и десяток глупых стихотворений о себе, любимой, и о сильном и опасном мужчине, который нуждался бы во мне, как в средстве заглушить боль. Попрошу К. научить меня играть на гитаре. Может быть, действительно влюблюсь.